Воспоминания о Вьетнаме солдат США и СССР

Воспоминания американских солдат о Вьетнамской войне

«Не знаю, должен ли я об этом рассказывать, но дело в том, что однажды я своими руками убил нескольких пленных. В бункере… После того как убили моего друга. Я был сам не свой. Меня отправили на психиатрическое лечение. Сказали, что это просто усталость от боёв и шок от того, что друга убили на моих глазах. И что вообще такое случается довольно часто. 

Пленные стояли на коленях с руками, связанными за спиной. А мы их толкали. На руки опереться они не могли и легко падали. И так много раз. Во время допроса они стояли на коленях, и нередко – ну, вернее, мне случалось видеть, как их били кулаками и ногами. Мне сказали, что такое происходит ещё чаще после особо жестокого боя, где американцы понесли потери. Тогда тем, кто ведет допрос, не до нежностей, и это сказывается на методах допроса.

Однако самое важное, что следует сказать по поводу центра дознания, это то, что в период, последовавший за первым наступлением во время Тэта  и майскими наступлениями, около или более 2 тысяч были казнены в центре. Несомненно, в порядке репрессий или чтобы сохранить репутацию после потерь. Понесенных во время новогоднего наступления.

А для маленьких детей у нас были синие таблетки, предназначенные для разогревания брикетов с питанием. Внешне они очень походили на конфеты. Если их зажечь, то пламени нет, но нагреваются они до очень высокой температуры. Так вот, мы их зажигали и бросали детям. Подбирая их, они обжигали руки… Мы все так делали, потому что после возвращения из Ке Сана, где полегло столько наших ребят, я видеть не мог вьетнамцев. Ну, как если бы я решил быть злым. Если на улице я встречал старика или старуху, я обязательно их обыскивал и бил прикладом или приказывал следовать дальше, или требовал предъявить документы, а тех, у кого документов не было, а не было их у многих, пристреливал».

Ответ: Да.

В. Кто вам его отдал?

О. Лейтенант. Командир бригады.

В. И не один раз?

О. Да.

В.И что произошло?

О. Мы не брали пленных.

В. Что вы этим хотите сказать?

О. мы убивали всех, кого захватывали.

В.Раненых?

О. И раненых тоже.

В. Вы их убивали?

О. Да.

В. Как вы их убивали?

О. Из пистолетов, М-16, пулеметов и закалывали штыками.

В. Даже лежащих раненых?

О. Да. И тех, кто не мог защищаться. Они уже ничем нам навредить не могли, да и вообще были мало на что способны.

В. Вы это видели своими глазами?

О. Я в этом участвовал.

В. Почему?

О. Знаете, наступает момент, когда становишься настоящим зверем и начинаешь действовать инстинктивно, не задумываясь над тем, что делаешь.

В. Сколько пленных и раненых вы убили? Можете назвать примерное число?

О. Собственноручно?

В. Да.

О. Я бы сказал, человек двести пятьдесят.

В. Значит, вы их убили сами?

О. Да.

В. А сколько людей убили при вас?

О. Ну, тысячи две или три.

В. В том числе раненых, которых приканчивали?

О. Да, раненых, а ещё гражданских, которых вообще убивали неизвестно зачем. Мужчин, женщин, детей, кого угодно.

+++

«Однажды патруль привел пленного. Он был ранен. Солдаты бросили его и сгрудились вокруг него. Сержант крикнул: «Ну, ребята, кому охота прибить косоглазого?». Пленный знал всего два слова по-английски – «Женевская конвенция» - и, не переставая, повторял их. Он был очень молод. Может, он и был вьетконговцем.

Солдаты начали в него стрелять. Сначала целились рядом с ним. А затем стали попадать в ноги. Никому не хотелось его добить, но в конце концов кто-то это сделал».

+++

Вопрос: Сколько людей вы собрали?

Ответ: Человек сорок-пятьдесят. Их согнали в центр деревни – получилось что-то вроде островка в самой серёдке… И…

В. Каких людей: мужчин, женщин, детей?

О. да.

В. А младенцы среди них были?

О. И младенцы тоже. Всех согнали в кучу и заставили сесть на корточки. А потом пришел лейтенант Келли и сказал мне: «Вы ведь знаете, что нам надлежит сделать?» Я ответил: «Да», думая, что речь шла только об охране этих людей. Келли ушел, но. Вернувшись минут через пятнадцать, он спросил меня: «как? Вы их ещё не перебили?» Я ему ответил, что понял его неправильно и считал, что мне надлежало только обеспечить охрану пленных. А он мне сказал: «Вовсе нет! Я хочу, чтобы вы тут мне это все расчистили». Ну, и…

В. Келли обращался ко всем военнослужащим или только к вам?

О. Так получилось, что я стоял как раз напротив него. Но три или четыре человека вокруг меня тоже слышали, что он сказал. Келли отошёл на четыре-пять метров и начал стрелять. Он сказал мне: «Делайте, как я». Ну, и я и стал делать, как он, четыре магазина магазина расстрелял в толпу. (…)

В. Скольких человек вы убили в тот раз?

О. Стреляя из автомата, невозможно сказать… Стоишь и выпускаешь очереди в толпу, а уже скольких убиваешь, кто его знает. Все происходит слишком быстро. Ну, может, человек десять-пятнадцать (…)

В. А потом?

О. Мы стали собирать тех, кто был ещё жив, а их оказалось человек семь или восемь, чтобы столкнуть их в яму и бросить туда гранату. Тут кто-то вышел из оврага и сказал, чтобы мы туда отвели наших пленных. Когда мы подошли, там уже было 70-75 пленных. Мы добавили туда наших. Келли сказал мне: «Тут ещё для вас есть работа». Он подошел к пленным, стал их толкать и стрелять в них… Мы тоже стали стрелять, толкали и стреляли, пока никого не осталось в живых. Потом мы выпустили по этому месту ещё несколько автоматных очередей. Тогда…

В. Кто там был? Мужчины, женщины, дети?

О. Да.

В. Младенцы тоже?

О. Тоже. Мы сначала стреляли очередями, а потом кто-то сказал, что нужно перейти на одиночные выстрелы, чтобы экономить патроны. Ну, мы и стали чередовать одиночные выстрелы с очередями…

В. Почему вы действовали таким образом?

О. Как почему? У меня же был приказ, ну, а если честно, в тот момент мне казалось, что так и нужно действовать, потому что, как я уже говорил, среди погибших с нашей стороны было несколько моих приятелей и мой лучший друг тоже. Я от этого здорово переживал. Пока мы покончили с этим, я почувствовал себя лучше, но к концу дня происшедшее стало меня беспокоить.

+++

«Говорили об убийствах пленных, пытках, изнасилованиях. И у каждого были фотографии, запечатлевшие их самые ужасные деяния. Тем не менее реакция «новобранцев» была положительной: идея им явно нравилась, ведь в морскую пехоту идут только добровольцы. И им не терпелось отправиться во Вьетнам и применить на практике всё, чему их научили. Многие из них сами вызвались служить во Вьетнаме. Сержанты сделали такую службу привлекательной, играя на нездоровых побуждениях: «Ну и повезло же вам – сможете убивать»… и всё такое прочее».

+++

«Я много разговаривал с теми (…), кто вернулся из Вьетнама. И они мне рассказывали, как убивали людей просто из презрения. Ну, знаете, как это бывает: «Косоглазые и людьми-то считаться не могут. Прихлопнуть их – плевое дело». Один тип мне рассказывал, что их последним изобретением было разъезжать по дорогам на грузовике или джипе, соревнуясь, кто сколько настрелял вьетнамцев».

+++

«Некоторые районы регулярно подвергались бомбардировка и артиллерийским обстрелам, без оглядки на человеческие жизни, на население. Целые районы обозначались как вьетконговские. Однако их население состояло в основном из крестьян и рыбаков. Большинство из них политикой не занимались. Основной их заботой было добывание хлеба насущного. Многие были убиты, потому что оказались в неподходящем месте в неподходящий момент».

Воспоминания советского офицера о Вьетнаме, майора Юрина Виктора Алексеевича. Горячая земля Вьетнама

   Далекий год 60-й. Мы, курсанты выпускного курса Ярославского военно-технического училища войск ПВО, 1 мая маршируем на центральной площади города в парадном строю. Под Свердловском в это время ЗРДн майора Воронова сбивает самолет-разведчик "Локхид" U-2. Мы были очень горды, что наш зенитно-ракетный комплекс С-75 преградил путь американскому шпиону Пауэрсу.

   Через 12 лет в небе ДРВ я своими глазами увижу весь "ассортимент" авиации США в действии: штурмовики всех мастей, разведчики, истребители, вертолеты, стратегические В-52. Визуально изучу способы их действий, узнаю, что такое группировка ("армада") авиации из десятков самолетов, эшелонированная по высоте и фронту.

   В конце 1971 г. я вернулся на место службы из г. Костерево после пяти месяцев повышения квалификации на должность командира ЗРДн. За спиной десяток стрельб на полигонах Ашулук и Капустин Яр, получение новых комплексов, смена стартовых позиций, постоянная готовность к пуску дежурных ракет, строительство сооружений для содержания ракет промежуточной готовности, строительство капониров для укрытия ИА, заготовка картофеля для частей округа, помощь народному хозяйству СССР в уборке урожая ("целина"), получение призывников из различных регионов Союза для комплектования частей округа.

   01.01.1972 г., будучи в отпуске, получаю команду прибыть в штаб части для оформления документов в спецкомандировку.

   26.05.1972 г. большая группа СВС ПВО вылетела из Москвы, после посадок в Ташкенте, Бомбее, Калькутте, Вангуне, Вьентьяне, 27.05.1972 г. приземлились в Ханое.

   В гостинице Кимлиен мы прожили два дня, а на третий нам дали ГАЗ- 69 для следования в 4-ю военную зону, южнее г. Винь.

   В наш газик надо было разместить шесть человек. Не получилось. Меня оставили с нашими чемоданами. В период ожидания машины пережил воздушную тревогу в номере гостиницы, т.к. не знал где убежище, а движения по коридору не было, чтобы с кого-то взять пример.

   На другой день был вызван к полковнику Суслову Павлу Ивановичу заместителю по политчасти старшего Группы СВС в ДРВ. Он по-отечески, не высокопарно разъяснил реальную ситуацию в регионе, дал рекомендации по выживанию, назначил "комиссаром" группы, написал рекомендательное письмо старшему группы СВС при 263 ЗРП ВНА подполковнику Филиппову Виктору Ивановичу. Для упрочения связей с местным населением нагрузил меня портфелями, тетрадями, карандашами, всевозможными значками, журналами на вьетнамском языке (подарки от наших школьников детям Вьетнама). После такого сердечного приема потеплело на душе.

   04.06.72 г. на газике отправился на место дислокации 263 ЗРП ВНА. После 19-й параллели ехали ночью, по чащобе. Под гул самолетов останавливались; впереди по высокой траектории - трассы ракет или снарядов со стороны моря (звука не слышно) с интервалом около шести секунд. Пытаюсь закурить, переводчик дает понять - "нельзя, опыт войны!".

   Машина освещает тропу лампочкой в консервной банке, закрепленной под мотором. Что видит водитель тов. Туэн - не понять. Через промоину проложены два бревна, переезжать очень опасно, выходим, водитель едет на них; пытаюсь вмешаться, чтоб машину нацелить соосно бревнам, звучит опять уверенный голос: "Не надо, опыт войны". Все получилось и 06.06.72 г. я уже был в своей группе.

   Группа - это подполковник Филиппов Виктор Иванович, старший группы СВС при 263 ЗРП ВНА, из казаков, рост около 190 см, характера не занимать, возраст 34 года, прибыл в должности заместителя командира ЗРП из-под Архангельска. В настоящее время - генерал-лейтенант.

   Майор Горохов Николай Михайлович - начальник инженерно-ракетной службы Красноводского ЗРП (прошел по службе через все системы), заочно закончил академию, из волжан, очень крепко сложен, спокоен, собственноручно лезет в любую систему ЗРК, ищет, устраняет, настраивает. Возраст 34 года. Филиппов признает в беседе: "Хотел бы я иметь в своем ЗРП такого инженера по ИРС".

   Капитан Чуприн Андрей Николаевич - начальник I отделения, офицер наведения 128 ЗРБр Бакинского округа ПВО, опыта по своей системе не занимать, трудяга, по своему характеру не способен жаловаться на тяготы и лишения службы. Совместим с любым коллективом, крепок как скала, родом из кубанских краев. После Вьетнама - командир ЗРДн, подполковник. Возраст около 30 лет.

   Капитан Иван Ильич Щеклеин - начальник II отделения, служил в Литовской ССР. Он из тех, кого в детстве называют "самоделкиными". Мастер на все руки, из тех, кто по телефону может сказать своему оператору, что надо сделать в аппаратной кабине на любой системе для настройки ее в допуск; он же фотограф, он же киномеханик, он же моторист. Характер "нордический"; не пугай - не побежит. В убеждениях тверд. Возраст около 30 лет.

   Остальных специалистов группы за давностью (прошло более 35 лет) могу назвать лишь по именам: старший лейтенант Александр "большой" - ст. техник кабины "П", лейтенант Александр "маленький" - ст. техник кабины "А", капитан Харин Петр - начальник СРЦ. Старший лейтенант Геннадий - специалист технического дивизиона, капитан Виктор - наш доктор ("бахчи" по-вьетнамски).

   Коллектив был абсолютно совместим, отмечаю это потому, что мы были удалены от центрального руководства СВС во Вьетнаме, никто нас не контролировал, не оказывал "помощь", жили автономно. Один раз в месяц капитан Харин ездил в Ханой, отвозил доклад о проделанной нами работе, привозил письма, сигареты, новости, т.к. наш радиоприемник ВЭФ-202 по-русски не говорил, за исключением 30 минут радиостанции "Атлантика" по заявкам рыбаков из Владивостока.

   Жили в бунгало, в которых:

   "Стена - плетенка,

   Дверь - дыра,

   Пола нет, нет потолка,

   Вместо окон лишь решетки из бамбука..."

   Бунгало - в один ряд между деревьями на дамбе, с одной стороны канал около 10 м шириной, с быстрым течением и красной водой, с другой - рисовое поле (по-нашему - болото). Со стороны "болота" заглублены две тары N2 (упаковка от крыльев и стабилизаторов ракеты). Это наши укрытия - по 5 человек на тару, на дне по щиколотку - вода, если сесть на каску, то можно впритирку, по-братски переждать бомбежку.

   В бунгало жили по пять человек, из мебели - раскладушка и тумбочка, освещение - китайский фонарик с рефлектором. Перевернутым на 180R, под такой лазерный луч перечитывали письма, изучали, что подано на ужин в столовой - это наш 3-й бунгало, он же красный уголок и санчасть. Лечились в основном детской присыпкой, смешанной со стрептоцидом, помещенной в пластиковый баллончик с "ситечком" в пробке, и китайской "тигровой мазью от всех болезней сразу".

   На земле под раскладушками - лягушки до десяти штук, замолкают, когда заползает змея, и громко пищат, когда она начинает их заглатывать. Основная гадость в бунгало - это муравьи, залазят даже в банку с арахисом, подвешенную на нитке к балке под крышей, в банку с окурками (на черный день) под кору деревьев. Ствол существует как бы отдельно от коры, а крона живет, зеленеет.

   Баня по-вьетнамски - это колпак от тары N1 (упаковка для 2-й ступени ракеты), углубленной в землю, его надо заполнить водой из рисового поля, чтоб она отстоялась, залить ее в котел, нагреть, а когда вернутся те, кто был на выезде в ЗРДн, потереть им спинку, подсказать, где есть признаки потницы, распылить смесь присыпки на эти места, избегая контакта, т.к. кожи там нет.

   Питание: рис с камушками, если зубы не сжимать, то можно сохранить; мясо из престарелых кур, бывает свинина; с хлебом напряженка: в октябре 1972 года стали давать колобки (в середине что-то сырое), при свете фонарика углядели - там мошки, крылышки, в борще то же самое.

   Подполковник Филиппов выразил претензии личного состава нашему бюро обслуживания. Приказал мне и доктору перед обедом вылавливать мошкару из котла на кухне. Вместо хлеба стали давать китайский "сухпай" - это брикет размером в пачку "Казбека" серо-зеленого цвета, во рту рассыпается; периодически были бананы, иногда дольки ананаса, зеленый чай.

   На досуге помогали членам нашего "Бюро" ловить со дна канала ракушек, для этого нам не нужно было нырять, ногой нащупаешь и поднимешь в их корзину. Таким образом "поймал" пиявку между пальцев ног, два дня не мог понять, что там за "помеха", разобрался, удалил, сомневался - всю ли (склизкая - не ухватишь).

   За питание платили 210 донгов, говорят, что у товарища Ле Зуана оклад был 120 донгов.

   Культурно-просветительная работа - новости от капитана Харина после его возвращения из Ханоя, ежемесячно.

   В конце октября 1972 г. было доверено мне съездить в Ханой, прозондировать, какое мнение о нашей группе сложилось у командования СВС ПВО в ДРВ. Встречался с полковником Сусловым, его отношение к группе было очень благоприятным, на очередном совещании с представителями всех групп СВС во дворе посольства он пригласил меня в президиум. Выслушал, дал понять, что боевые действия к концу года могут прийти к желанному результату.

   Через несколько дней был вызван к вьетнамскому представителю по культурным связям между ДРВ и СССР, его интересовали только наши отношения с местным населением. Остались довольны друг другом.

   Кино. У нас был один фильм "Свадьба в Малиновке", несколько раз прокручивали. Экран порван, не убирается в трубу, для транспортировки при переездах неудобен. Разобрал, сшил леской, отрезал нужную ширину, отпилил ножовочным полотном трубки, собрал, закрутил втягивающую пружину. Заработало, компактно, по масштабу бунгало и кузова машины.

   Партийно-политическая работа в основном сводилась к приколам. Это поддерживало настрой в группе, сплачивало коллектив. Главным юмористом был майор Горохов, основными лозунгами у него были "Еще не вечер!", "Прорвемся!", "Ох, сегодня мне ножки присыпало!" Объектом шуток чаще всего был Харин: он сам анекдотчик, любил потравить, быть в центре, где смеются.

   Официальная часть ППР свелась к оформлению "красного уголка": столик, где можно написать письмо, на стенках - Политбюро СССР, верховное командование ВС СССР, стопки брошюр. Пригодилась та же леска, ножовочное полотно, которые я прихватил из Союза.

   Дни рождения отмечали дарением альбома с памятной надписью и бутылкой водки (на 5 человек одна). Подполковник Филиппов это узаконил, так же как то, что в столовую ходить только по форме - в рубашке и шортах.

   В небе полное господство авиации США. Педантично, еженедельно штурмовая авиация бомбила пятачок земли за каналом не дальше 300 м от нас. Первый бросает бомбы с "фитилем", остальные c разворота (мы в центре этого виража) идут в пике и сыплют по одной, по две, по три фугаски весом 250 кг, при выходе из пике рев двигателей, и так пока каждый не сбросит свои 12 бомб. Земля под нами "дышит".

   26.07.72 г. сценарий изменился: два "Фантома" из-под нашей кромки туч, правее чем обычно, с высоты 500 м на вираже, в пологом пикировании миновали точку, с которой можно было бы смести наши бунгало и залпом разгрузились в рисовое поле в 100 м от нашей дамбы. Группа была на выезде. Мы с подполковником Филипповым не успели даже залечь где-нибудь. В поле работали люди ...

   На рваный осколок от бомбы, длиной не менее 40 см, который попал к нам, я наклеил бумагу и написал красным шариком: "Ну, Никсон, погоди!" Вся группа расписалась на осколке, позднее, когда нас уже с другого места базирования отозвали в Ханой, этот осколок я подсунул в чемодан капитана Харина, но он почувствовал лишний груз и выкинул.

   С 29 на 30.07.72 г. группа переехала ближе к КП 263 ЗРП. Бунгало - на краю общины, через дорогу рисовое поле, на восток метрах в пятидесяти - озеро.

   06.08.72 г. ночью над головами появился самолет, на малой высоте кружит над нами, вскоре появляется второй, через некоторое время включают фонари, доносится хлопающий звук, над головами с запада на восток проплывает вертолет с включенными огнями, над озером зависает и уходит в сторону моря. Кого-то подобрал. А мы с Щеклеиным и Чуприным днем там купались, делали заплывы вдоль береговой растительности.

Работа на стартовой позиции

   Стрельбы проводились, как правило, ночью. Взаимное прикрытие ЗРДн полностью отсутствует. 05.10.72 г. все готово к пуску ракет, Филиппов трогает меня за плечо: "Идем посмотрим общую воздушную обстановку на СРЦ" - в кабине "У" ВИКО нет. Выходим в темноту, впереди переводчик и гид Там, Виктор Иванович, сзади я. С трудом угадываю их силуэты. Вдруг слева огненный смерч, куски горящего пороха, грохот - это 600 кг пороха ПРД тягой 50 т сорвали ракету при пуске со стрелы ПУ. Это не взрыв 250-килограммовой бомбы, а горение за 2,5 секунды порохового снаряжения ПРД ракеты; голова при этом "горении" вибрирует, как осиновый лист.

   05.11.72 г. стартовая позиция, вечер, "полковая стрельба", наблюдаем с переводчиком, как две ракеты из разных ЗРДн идут к цели, автоматически веду отсчет секунд, если подрыв БЧ будет в пределах 50 секунд после старта, то цель поражена. Получилось! Радуемся, возможно, это будет 4000-й сбитый самолет США, тем более через день 65-я годовщина ВОСР. Вскоре появляются Чуприн и Щеклеин, они приехали в ЗРДн по команде Виктора Ивановича, чтобы с утра довести комплекс до ума.

   06.11.72 г. с утра работаем. Я мучаюсь с синхронным кабелем, измочаленным в районе электроразъема ПУ. Командование ЗРДн беспокоится, т.к. из-за одного паяльника расходуется ресурс работы ДЭС-75 (дизельная электростанция), он на вес золота - дублера нет. К 14-00 заканчиваем, идем к машине, а над головами на малой высоте проносится четверка штурмовиков. Их план предельно понятен. Вышли на ЗРДн, с завидной точностью занимаем место в шалаше из бамбука, обсыпанном землей. Ощущение гнусное, грохот, треск, земля ходуном и так примерно 30 минут. Результат: ЗРДн разбит, ДЭС-75 горит, строения двора, где стоит шалаш, иссечены, порушены, в углу двора котлован от фугаски, второй котлован в шести метрах от ПУ со стороны газоотражателя, а ракета стоит на месте, наш газик иссечен, как решето, водителя нет ... ("Он показывал кулак пикирующим штурмовикам", - сказал переводчик). Вьетнамская община, среди которой маскировался ЗРДн, вся в дыму. После выхода из общины привели себя в порядок. Впереди 30- километровый марш-бросок, у Чуприна кеды без стелек и жмут, поменялись с ним на мои "шраки" (вьетнамки). К вечерним сумеркам я отказался шагать. Ступни ног распухли, наполнились водянкой, ватные тампоны из перевязочного пакета не помогли. Ночь провели в какой-то общине, а утром мне подали новенький велосипед, в каждой общине его меняли. Переводчик Там был в изумлении: "Витя, как вьетнамец, сел и поехал".

   07.11.72 г. к 14-00 мы уже были "дома". Подполковник Филиппов, увидев нас живыми и здоровыми, облегченно вдохнул, до этого он не имел внятной информации от командования 263 ЗРП ВНА о том, где мы и что с нами.

   В столовой были накрыты два столика, на каждом по 0,5 "Московской" с зеленой этикеткой, которые я привез из Ханоя. Так закончилась наша борьба за 4000-й сбитый самолет США. Им оказался F-111, сбитый в северных провинциях ДРВ и засчитанный женскому подразделению ПВО. "У нас война народная, все формирования должны иметь на счету сбитый самолет..." - так разъяснил нам товарищ Там.

   "Переправа, переправа, берег левый, берег правый..."

   Понтонный мост собирается из тар N1 от ракет и бамбуковых снопов (вперемешку). Наводится только на ночь. Дорога перед мостом забита транспортом, не обгонишь, если перед тобой идут два ЗИЛа, по бокам у них сварные короба ("амфибия" по-вьетнамски), на каждой яме короба цепляются за землю, а на горе уже замигали фонарики. Налет. Слева болото, справа тоже. Только в колонне - на понтоны.

   САБы ромбами уже висят. Рев самолетов, взрывы, шквал трасс от зениток, если влип в колонну, да еще на переправе, единственная мысль - зацепиться за другой берег и вырваться из пробки. После хочется присесть где-нибудь и прийти в себя, но сзади с таким же желанием надвигается колонна. Опять "опыт войны": чтоб снова не влипнуть в пробку, надо быть впереди.

   На кратковременных остановках подходят вьетнамки, которые засыпают землей воронки от бомб или несут на бамбуковых коромыслах плетенки с рисом в сайгонские края, улыбаются, берут за руку повыше локтя, интересуются возрастом, составом семьи, иногда просят закурить, не отпускают руку, пока не трогается газик. Мужчины рис везут в мешках на велосипеде, при этом управляют рулем через палку, привязанную в левой части руля, а в районе сиденья вертикальная палка, чтоб правой рукой толкать и удерживать велосипед в вертикальном положении. Отношение к нам очень доброжелательное от всех категорий населения. Все повторяют: "Льен со, льен со" (советский).

   15.11.72 г. неожиданно для нас и командования 263 ЗРП ВНА получили приказ убыть в Ханой. На двух ГАЗ-69 и грузовом ГАЗ-63 17.11.72 г. прибыли в гостиницу Кимлиен. Группу расформировали. Я попал под Хайфон, старший группы подполковник Кривохижа. Бытовые условия, питание прекрасные. Во дворе есть кран с водой, бомбоубежище настоящее - бетонированное, просторное, над головой около пяти метров скального грунта, правда, от грохота взрывов и гула восьми движков В-52 не изолирует. Гул от В-52 заполняет все пространство, идет со всех сторон, даже через землю, но и они не боги. По данным наших СМИ, некоторые командиры В-52 предпочли идти под трибунал, нежели входить в воздушное пространство ДРВ... На счету 263 ЗРП ВНА за время нашего пребывания уничтожено более двадцати самолетов США (из них четыре В-52).

   Генерал-полковник А.И. Хюпенен в своих воспоминаниях пишет: "Можно отметить группу, где старшим был подполковник Филиппов В.И., в этой группе все специалисты были отмечены правительственными наградами СССР и ДРВ".

   P.S. "Мы должны признать, что американская армия не может контролировать Азию, об этом свидетельствует тот позор и унижение, которое мы испытали во Вьетнаме"

   Американский обозреватель У. Липман.

   Чтобы получить такое признание, потребовалось уничтожить 4 181 самолет США за период с 05.08.64 г. по 31.12.72 г. Пилотами в них были профессионалы высочайшего класса. На своих штурмовиках, нагруженных под завязку бомбами, они показывали такую слаженность на предельно малых высотах, такой расчет взаимодействия по времени, которые возможны разве только среди фантастических летающих тарелок.

   31.12.1972 г., понеся такие тяжелые потери (за последние 12 суток декабря 1972 года уничтожен 81 самолет, в т.ч. 34 шт. В-52 и 3 шт. F-111), США отказались от продолжения боевых действий, а 27.01.73 г. подписали в Париже Соглашение "О прекращении войны и установления мира во Вьетнаме".

   Вьетнамский народ выстоял, не встал на колени перед могуществом заокеанского "монстра".

   "... Советские военные специалисты блестяще выполнили свою задачу. Своим ратным трудом они создали возможность и проторили дорогу к установлению хороших дипломатических отношений с ДРВ. Теперь должны работать экономические связи..."

   И.С. Щербаков, Чрезвычайный и Полномочный

   Посол СССР в ДРВ. Февраль 1973 г.

   20.01.73 г. закончилась наша командировка, мы погрузились в самолет и через 28 часов были в Москве...

Память обо всех, с кем свела меня военная судьба во Вьетнаме, сохранится навечно.