ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ

Медаль БАМ.

2500 руб.
Артикул: 24379

ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ КУПИТЬ этот предмет прямо сейчас
позвоните нам +7 (910) 475-71-76

Поделитесь информацией о нас в соц сетях

Описание товара

Точный муляж отличного качества.

Историческая справка:

В годы десятой пятилетки Байкало-Амурская железнодорожная магистраль стала важнейшей стройкой в стране. БАМ строила вся страна. Тысячи добровольцев трудились на сооружении магистрали, ее станций, поселков и городов.

Стальной многокилометровый путь прокладывался по труднопроходимой тайге, вечной мерзлоте, через горы, топкие болота, через множество рек. 3145 км - такова протяженность Байкало-Амурской электрифицированной железнодорожной магистрали от города Усть-Кута на реке Лене до Комсомольска-на-Амуре. 8 октября 1976 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали». Рисунок медали был разработан художницей Л. Н. Пашковой. Медаль изготавливалась из латуни в виде правильного круга, окаймленного бортиком с лицевой и обратной стороны. На лицевой стороне медали на фоне сопок и железнодорожного состава, идущего по мосту через реку, — барельеф с профильным изображением женщины и мужчины – строителей БАМа. Слева в нижней части медали рельефная надпись «ЗА СТРОИТЕЛЬСТВО БАЙКАЛО-АМУРСКОЙ МАГИСТРАЛИ». На обороте медали в центре — рельефное изображение уходящего вдаль, к восходящему солнцу железнодорожного полотна и развернутая лента с надписью «БАМ». В верхней части медали помещено рельефное изображение серпа и молота. Медаль носят на пятиугольной металлической колодке, которая обтянута шелковой муаровой лентой. Лента медали темно-зеленого цвета со светло-зеленым кантом по краям. В середине ленты три светло-желтые и две узкие серые продольные полоски Согласно Положению медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали» полагалось носить на левой стороне груди, при наличии других медалей СССР - после медали «За освоение целинных земель».

Медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали» награждаются активные участники строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, железнодорожной линии БАМ — Тында — Беркакит; второго пути железнодорожной линии Тайшет — Лена, объектов производственной базы и жилищно-гражданского назначения за хорошую работу на строительстве, высококачественное выполнение проектно-изыскательных работ, добросовестный труд на предприятиях, в учреждениях и организациях, обслуживающих непосредственно строительство и строителей.

Медалью, как правило, награждаются рабочие, инженерно-технические работники и служащие, проработавшие на строительстве и по его обслуживанию не менее трёх лет.

  Воспоминания о БАМ.

Владимир Алексеев — биолог, преподаватель Орехово-Зуевского педагогического института.

Десять лет назад он начал свою трудовую деятельность строительным рабочим на БАМе.  — Это было самое начало, — рассказывает Володя, — мы строили малый БАМ. Если посмотреть на карту, то увидишь, что Байкало-Амурская магистраль идёт почти параллельно Восточно-Сибирской железной дороге, только она повторяет изгибы границы, а БАМ идёт почти в широтном направлении. Он начинается к северо-западу от Байкала и проходит через Тынду до Комсомольска-на-Амуре. Тында примерно посередине магистрали, вот туда-то от Восточно-Сибирской дороги и направляется так называемый малый БАМ. Тынду называли столицей БАМа потому, что после прокладки малого БАМа можно было начинать строительство дороги от Тынды и на восток, и на запад, идти навстречу строителям Усть-Кута и Комсомольска. И ещё очень важно было проложить его потому, что от Тынды на север нужна была ветка на Беркакит. Там открыли залежи каменного угля, и его стало возможно вывозить, не дожидаясь, когда построят БАМ. Теперь малый БАМ кажется крохотным, а тогда он был главным участком, гвоздём программы.  Зима, конец февраля 1974 года. В европейской России солнце, голубое небо, а здесь до весны ещё далеко. В Тынду летели на АН-2. Маленький самолётик, старенький, крылья дребезжат. Ожидали увидеть тайгу, зелёное море, а под нами всё черно, словно прошёл лесной пожар. Тайга там из лиственницы, а она зимой голая стоит, чёрная.  В то время на аэродроме Тынды ничего не было, кроме небольшого деревянного домика с антенной. Для пассажиров — комнатка с печкой. Зашли туда, сидит простоволосая старуха-якутка с длинной трубкой. Смотрит перед собой, покуривает невозмутимо, ни на кого не обращает внимания. Как изваяние.

  Трасса малого БАМа была уже начерно сделана: отсыпали полотно, уложили на двухстах километрах рельсы. Нам пришлось рихтовать (выпрямлять) путь, прокладывать кабели, строить мосты, налаживать телефонную связь и электролинии. Строительной специальности у меня не было никакой, как и у остальных комсомольцев нашей бригады — на что поставят, то и делаем.  Поселили нас в палаточном городке, вагончиков тогда ещё мало было. Палатки двускатные, утеплённые, из трёх слоёв: слой брезента, слой ватина, а внутри — чистый белый материал. Пока не закоптится, конечно. Печка, кровати в два яруса, доски постелены на землю, умывальник. Печку всё время топил дежурный. Он никуда не уходил, писал письма, чинился, лечился, делал свои дела, на которые в другие дни времени не было. Самое главное — следить за печкой. Были случаи, горели палатки. В пять минут от неё ничего не оставалось, выскакивали на мороз в чём есть.  Холодновато было в палатке. Наверху ещё ничего, а я попал на нижнюю кровать и в первую ночь шапку натягивал то на голову, то на ноги. Потом стали ходить к соседям, посмотрели, как они живут. Вырыли яму под палаткой, жерди туда, на них ветки и сверху толь настелили. Стало теплее. 

Хорошо запомнился самый первый день моей работы. Поставили нас на линию электропередачи. Деревянные столбы стояли, только всё покосилось. Вечная мерзлота выдавливает из земли камни. Вроде земля сверху, но как ударишь лопатой или ломом, попадаешь на камень. Так и лезут они из земли. И столбы повалились. Приходилось не копать землю, а выворачивать из неё камни.  Мы позавтракали в палатке, каждому дали на день сухой паёк, и поехали на машине. У очередного столба останавливались, одного высаживали с ломом и ехали дальше. Вылез я у своего столба, два шага сделал и провалился в снег по грудь: канава вдоль дороги. Вообще-то снега там немного бывает, климат ведь континентальный. Лопата оказалась и не нужна, орудовал только ломом и руками. Нащупывал границу камня и начинал его раскачивать. Иной раз камень уходит в сторону на метр. Расшевелишь его и не знаешь, что дальше делать. Но за день я столб поставил, спихнул его в яму, завалил камнями, установил надёжно. Холодать стало. Вырубил из снега кубики, сложил из них от ветра стенку буквой «П», развёл костёр и в банке из-под тушёнки растопил снег, согрел воду.  Поел я и только тогда осмотрелся как следует. Тайга оказалась не такой уж и пустой, как на первый взгляд. Кедровки пролетели, дятел. Тут я увидел в первый раз белку-летягу. Сначала думал — птица. Прямо возле меня слетела на дерево и пропала. Полез по снегу, подошёл к дереву — дупло. Мелкое, к счастью, и невысоко. Заглянул — вижу два больших глаза, мордочка лохматая. Зимой темнеет рано, появилась полная луна. Такая красота! С тех пор, как увижу полную луну, вспоминаю этот день, свой первый день работы на БАМе.  Холода бывали страшные. Помню, утром кто-то крикнул, что больше сорока. Все побежали на улицу посмотреть на термометр, никто из нас не знал такого мороза, интересно было. И вот в такой мороз надо тянуть провода. На «когтях» влезать на столбы и в них вворачивать штыри для изоляторов. Хорошо ещё, если ветра нет, а при ветре… Руки у многих прихватывало: чуть рукавицу снимешь, готово дело.  Ещё сложно было строить мосты. По весне работали, стоя в воде. Холодно. Речушки маленькие, а к весне сильно разливаются: вечная мерзлота, вода не впитывается, всё с сопок скатывается в виде бурных горных речек. Поэтому мосты строили с большим запасом, с расчётом на разлив: речка маленькая, а мост большой. Потом тянули кабель со свинцовой оболочкой и в битуме. Подсовывали его под рельсы. Из большой катушки тянули, как бурлаки. Кабель этот нужен для стрелок, семафоров. Есть такая железнодорожная специальность — СЦБ, что означает: сигнализация, централизовка и блокировка. Зимой работали с отогревом.

Разводили костры, готовили на них завтрак, чтоб времени не терять. Часа три отогревали, прежде чем копать.  Но главная работа — рихтовка пути.

Дорога лежит, по ней мог идти уже поезд, хотя шёл он на ощупь; рельсы подведены и не выровнены.

Тепловоз с тремя вагончиками тихонько, со скоростью пешехода, пробирался, чтоб с рельсов не сойти.

Пассажирское движение открывалось только через год, а пока нам везли щебень. Искривление рельсов в основном вертикальное. В сторону рельсы труднее повести, они собранными приходят. Опытный человек ложился и смотрел глазом, где выше, где ниже. Мы ломали, поднимали и подсыпали щебёнку, а потом её утрамбовывали. Были электрические утрамбовщики, вроде отбойных молотков, но приходилось трамбовать и чуркой. Перекладину к ней прибьёшь сверху и вбиваешь щебень. Это и есть рихтовка пути.

Такая работа мне не нравилась: метров сто отрихтуешь за день, толчёшься на одном месте.

А мы уже привыкли к простору, к передвижениям.  Не знаю, кто как, а я вспоминаю работу на БАМе с удовольствием. Жизнь проходила на природе. Я уже тогда интересовался животными и растительностью, но и все ребята нашей бригады без конца любовались красотой тайги. Встанешь — и прямо в лес. Все волей-неволей становились биологами, что-то замечали вокруг, птиц стали знать, наблюдали животных. Весной зацвёл багульник. Он зацвёл раньше, чем распустились лиственницы, и все сопки в один день стали розовыми. Красота! Глаз не отвести. Необычно и удивительно: лес, и вдруг розовый. Всё «горит», другого цвета нет. Потом появились огромные красные цветы — лилии, которые мы раньше видели только в садах. Саранками их называют, правильное название — лилия пенсильванская. Есть такая легенда: у Ермака в Сибирском походе погиб один из лучших воинов — Иван Саран. Похоронили его на холме, а когда казаки через год возвращались, то увидели на сопке красные цветы. Будто бы кровь Ивана Сарана проступила. С тех пор так и пошло: стали эти цветы называть саранками.

Стоят они такими столбиками, видны издалека, и как-то странно видеть в тайге такие крупные цветы.  Появилось много бурундуков, стали их приручать, хлебом кормить. Заходили в лагерь и медведи. Мы все ждали обильного гнуса, нас пугали им перед отъездом: тайга, мол, это мошка и комары. Оказалось, не так уж они и страшны, не больше их там, чем под Москвой. Повыше, на ветерке, их совсем нет.

Природа доставляла нам одни радости. Если не считать морозов с ветром.  К концу 1975 года в Тынду пошли пассажирские поезда. Перед этим должны были вбить последний, «серебряный» костыль. И вот все стали делать себе «серебряные» костыли, чтоб привезти домой. Оттачивали напильником до блеска, шлифовали, некоторые даже никелировали. Сейчас такой костыль у меня на письменном столе лежит.  Здорово поддерживала нас по утрам радиопередача «Для вас, строители БАМа».

Её давали как раз во время завтрака. Здесь-то она шла в три часа ночи, её никто не слышал, а для нас она была огромной радостью, привыкли мы к ней, ждали.  Нам представлялось, что вся страна о нас думает и с нами говорит. Много наших песен передавали: «Веселей, ребята, выпало нам строить путь железный, а короче — БАМ».  И вот настал день, когда зажглись вдоль станции фонари дневного света. Кругом палатки, вагончики, стройматериалы, и вдруг рядом — городские лампады…


Доставка:

Курьером по Москве - 500 руб (доступно не для всех лотов)

Самовывоз из шоурума - бесплатно (доступно не для всех лотов)

Сдэк, СПСР, Почта России - согласно тарифам перевозчика

Оплата:

Наличными курьеру в Москве

Оплата на карту Сбербанка России

Международный перевод по системе Вестрн Юнион и др.

Более подробную информацию по оплате и доставке вы можете посмотреть здесь.

Вы смотрели следующие лоты

Схожие по цене