Два памятных знака 50-ых годов. СССР
Задать вопрос о товаре
ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ КУПИТЬ этот предмет прямо сейчас позвоните нам +7 (910) 475-71-76
Поделитесь информацией о нас в соц сетях
- ОБНОВЛЕНИЯ
- РОССИЯ ДО 1917 ГОДА
- ГЕРМАНИЯ ДО 1918 ГОДА
- ГЕРМАНИЯ ДО 1945 ГОДА
- СССР ДО 1945 ГОДА
- РЕКОНСТРУКЦИЯ, КРАСНАЯ АРМИЯ
- РЕКОНСТРУКЦИЯ, ГЕРМАНИЯ
- ЕВРОПА
- СССР ПОСЛЕ 1945 ГОДА
- АМЕРИКА
- ЯПОНИЯ, КАВКАЗ, СТРАНЫ АЗИИ
- КНИГИ ДЛЯ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ
- МЕТАЛЛОПЛАСТИКА
- АНТИКВАРНОЕ ОРУЖИЕ
- ДРЕВНОСТИ
-
МОНЕТЫ
- Серебряные дирхемы
- Удельные монеты периода XIV-XVI вв.
- Монеты Государства Российского 1533-1718 г.
- Монеты Петра 1, 1682-1725 г.
- Монеты Петра 2, 1727-1730 г.
- Монеты Анна Иоанновна 1730-1740 г.
- Монеты Елизаветы, 1741-1761 г.
- Монеты Екатерины 2, 1762-1796 г.
- Монеты Павла 1, 1796-1801 г.
- Монеты Александр 1, 1801-1825 г.
- Монеты Николая 1, 1825-1855 г.
- Монеты Александр 2, 1855-1881 г.
- Монеты Александр 3, 1881-1894 г.
- Монеты Николая 2, 1894-1917 г.
- Банкноты России до 1917 г.
- Монеты СССР, до 1945 г.
- Боны СССР до 1945 г.
- Монеты СССР, после 1945 г.
- Банкноты и монеты, Европа
- Редкие монеты
- Копии монет
- ЮВЕЛИРНЫЕ УКРАШЕНИЯ
- ПОСУДА & ПРИБОРЫ ДЛЯ СЕРВИРОВКИ
- ВИНТАЖНЫЕ ПРЕДМЕТЫ БЫТА
- СТАТУЭТКИ & ФОТОРАМКИ
- АКСЕССУАРЫ ДЛЯ ВИНА И СИГАРЕТ
- БИНОКЛИ & ПРИБОРЫ
- ПРЕДМЕТЫ ИНТЕРЬЕРА
- КАРТИНЫ
Ваша корзина пуста!
Описание товара
Горячая эмаль, бронза. Отличное коллекционное состояние. Один из знаков посвящён Всесоюзной Сельской Хозяйственной Выставке- ВДНХ, а второй VI Всемирному фестивалю молодёжи и студентов в 1957 году. Отличное коллекционное состояние. Гарантированный оригинал.
VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов - фестиваль
открывшийся 28 июля 1957 года в Москве. Гостями фестиваля стали 34 000
человек из 131 страны мира. Лозунг фестиваля - «За мир и дружбу».
Фестиваль готовился в течение двух лет. Это была запланированная
властями акция по «освобождению» народа от сталинской идеологии.
Заграница прибывала в шоке: приоткрывается железный занавес! Идею
московского фестиваля поддержали многие государственные деятели Запада -
даже королева Бельгии Елизавета, политики Греции, Италии, Финляндии,
Франции, не говоря уж о просоветски настроенных президентах Египта,
Индонезии, Сирии, руководителях Афганистана, Бирмы, Непала и Цейлона.
Благодаря фестивалю, в столице появились парк «Дружба» в Химках,
гостиничный комплекс «Турист», стадион в Лужниках и автобусы «Икарус». К
событию были выпущены первые автомобили ГАЗ-21 «Волга» и первый «рафик»
- микроавтобус РАФ-10 «Фестиваль». Кремль, день и ночь охраняемый от
врагов и друзей, стал совершенно свободным для посещений, в Грановитой
палате устроены были молодежные балы. Центральный парк культуры и отдыха
имени Горького вдруг отменил плату за вход.
Фестиваль состоял из
огромного числа запланированных мероприятий и неорганизованного и
неподконтрольного общения людей. В особом фаворе была черная Африка. К
чернокожим посланцам Ганы, Эфиопии, Либерии (тогда эти страны только что
освободились от колониальной зависимости) устремлялись журналисты, к
ним «в интернациональном порыве» спешили и московские девушки. Выделяли и
арабов, поскольку Египет только что обрел национальную свободу после
войны.
Благодаря фестивалю возник КВН, трансформировавшись из
специально придуманной передачи «Вечер веселых вопросов" ТВ-редакции
«Фестивальная».
Дискутировали о еще недавно запрещенных импрессионистах,
о Чюрленисе, Хемингуэе и Ремарке, Есенине и Зощенко, о входившем в моду
Илье Глазунове с его иллюстрациями к произведениям не совсем
желательного в СССР Достоевского.Фестиваль перевернул взгляды советских
людей на моду, манеру поведения, образ жизни и ускорил ход перемен.
Хрущевская «оттепель», диссидентское движение, прорыв в литературе и
живописи - все это началось вскоре после фестиваля.
Символом
молодёжного форума, на который прибыли делегаты от левых молодёжных
организаций мира, стал Голубь мира, придуманный Пабло Пикассо. Фестиваль
стал во всех смыслах значимым и взрывным событием для юношей и девушек -
и самым массовым за свою историю. Он пришёлся на середину хрущёвской
оттепели и запомнился своей открытостью. Приехавшие иностранцы свободно
общались с москвичами, это не преследовалось. Для свободного посещения
были открыты Московский Кремль и парк Горького. За две фестивальные
недели было проведено свыше восьмисот мероприятий.
На церемонии открытия в Лужниках танцевально-спортивный номер исполняли
3200 физкультурников, а с восточной трибуны выпустили 25 тысяч голубей.
В Москве голубятников-любителей специально освобождали от работы. К
фестивалю вырастили сто тысяч птиц и отобрали самых здоровых и
подвижных.
В главном мероприятии - митинге "За мир и дружбу!" на Манежной площади и прилегающих улицах участвовало полмиллиона человек.
Две недели на улицах и в парках шло массовое братание. Нарушались
заранее расписанные регламенты, мероприятия затягивались за полночь и
плавно перетекали в гуляние до рассвета.
Знавшие языки радовались
возможности блеснуть эрудицией и поговорить о еще недавно запрещенных
импрессионистах, Хемингуэе и Ремарке. Гости были потрясены эрудицией
собеседников, выросших за "железным занавесом", а молодые советские
интеллектуалы - тем, что иностранцы не ценят счастья свободно читать
любых авторов и ничего о них не знают.
Кто-то обходился минимумом
слов. Через год в Москве появилось множество темнокожих ребятишек,
которых так и называли: "дети фестиваля". Их матерей не отправляли в
лагеря "за связь с иностранцем", как случилось бы еще недавно.
Ансамбль «Дружба» и Эдита Пьеха с программой «Песни народов мира»
завоевали золотую медаль и звание лауреатов фестиваля. Прозвучавшая на
церемонии закрытия песня «Подмосковные вечера» в исполнении Владимира
Трошина и Эдиты Пьехи надолго сделалась визитной карточкой СССР.
В
стране стала распространяться мода на джинсы, кеды, рок-н-ролл и игру
бадминтон. Популярными стали музыкальные суперхиты «Rock around the
clock», «Гимн демократической молодёжи», «Если бы парни всей Земли…» и
др.
Фестивалю посвящен художественный фильм «Девушка с гитарой»: в
музыкальном магазине, где работает продавщица Таня Федосова (исп.
Людмила Гурченко) идет подготовка к фестивалю, а в конце фильма делегаты
фестиваля выступают на концерте в магазине (с некоторыми из них
выступает и Таня). Другие фильмы, посвящённые фестивалю - «Матрос с
„Кометы“», «Цепная реакция», «Дорога в рай».
----------------------
«Огонек», 1957 год, № 1, январь.
«Наступил год 1957-й, год фестивальный. Заглянем, что же будет в Москве
на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов за мир и дружбу, и
побываем у тех, кто готовится к празднику уже сегодня.... На нашей
фотографии голубей немного. Но ведь это лишь репетиция. Вы видите
голубей с завода «Каучук», под самым небом, на высоте
девятиэтажного дома, комсомольцы и молодежь завода оборудовали для птиц
отличное помещение с центральным отоплением и горячей водой».
Фестиваль состоял из огромного числа запланированных мероприятий и
простого неорганизованного и неподконтрольного общения людей. Днем и
вечером делегации были заняты на встречах и выступлениях. Но поздним
вечером и ночью начиналось свободное общение. Естественно, власти
пытались установить контроль за контактами, но у них не хватало рук, так
как следящие оказались каплей в море. Погода стояла отличная, и толпы
народа буквально затопили главные магистрали. Чтобы лучше видеть
происходящее, люди залезали на уступы и крыши домов. От наплыва
любопытных провалилась крыша Щербаковского универмага, находившегося на
Колхозной площади, на углу Сретенки и Садового кольца. После этого
универмаг долго ремонтировали, открыли ненадолго, а затем снесли. Ночами
народ «собирался в центре Москвы, на проезжей части улицы Горького, у
Моссовета, на Пушкинской площади, на проспекте Маркса.
Споры
возникали на каждом шагу и по любому поводу, кроме, пожалуй, политики.
Во-первых - боялись, а главное - ею в чистом виде не очень-то
интересовались. Однако на самом деле политический характер был у любых
споров, будь то литература, живопись, мода, не говоря уже о музыке,
особенно о джазе. Дискутировали о еще недавно запрещавшихся у нас
импрессионистах, Чюрленисе, Хемингуэе и Ремарке, Есенине и Зощенко, о
входившем в моду Илье Глазунове с его иллюстрациями к произведениям не
совсем желательного в СССР Достоевского. Вообще-то это были не столько
споры, сколько первые попытки свободно высказывать свое мнение другим и
отстаивать его. Я помню, как светлыми ночами на мостовой улицы Горького
стояли кучки людей, в центре каждой из них несколько человек что-то
горячо обсуждали. Остальные, окружив их плотным кольцом, вслушивались,
набираясь ума-разума, привыкая к самому этому процессу - свободному
обмену мнениями. Это были первые уроки демократии, первый опыт
избавления от страха, первые, абсолютно новые переживания
неподконтрольного общения.
В дни фестиваля в Москве произошла
своеобразная сексуальная революция. Молодые люди, а особенно девушки,
как будто с цепи сорвались. Пуританское советское общество стало вдруг
свидетелем таких событий, которых не ожидал никто и которые покоробили
даже меня, тогдашнего горячего сторонника свободного секса. Поражали
формы и масштабы происходившего. Здесь сработали несколько причин.
Прекрасная теплая погода, общая эйфория свободы, дружбы и любви, тяга к
иностранцам и главное - накопившийся протест против всей этой
пуританской педагогики, лживой и противоестественной.
К ночи, когда
темнело, толпы девиц со всех концов Москвы пробирались к местам, где
проживали иностранные делегации. Это были студенческие общежития и
гостиницы на окраинах города. Одним из таких типичных мест был
гостиничный комплекс «Турист», построенный за ВДНХ. В то время это был
край Москвы, дальше шли колхозные поля. В корпуса девушкам прорваться
было невозможно, так как все было оцеплено чекистами и дружинниками. Но
запретить иностранным гостям выходить из гостиниц никто не мог.
"Огонек», 1957 год, № 33 август.
«...Большой и свободный разговор идет сегодня на фестивале. И вот
этот-то откровенный дружеский обмен мнениями привел в растерянность
некоторых буржуазных журналистов, приехавших на фестиваль. Их газеты,
видимо, требуют «железного занавеса», скандалов, «коммунистической
пропаганды». А на улицах ничего этого нет. На фестивале танцы, пение,
смех и большой серьезный разговор. Разговор, нужный людям».
События
развивались с максимально возможной скоростью. Никаких ухаживаний,
никакого ложного кокетства. Только что образовавшиеся парочки удалялись в
темноту, в поля, в кусты, точно зная, чем они немедленно займутся.
Особенно далеко они не отходили, поэтому пространство вокруг было
заполнено довольно плотно, но в темноте это не имело значения. Образ
загадочной, стеснительной и целомудренной русской девушки-комсомолки не
то чтобы рухнул, а скорее обогатился какой-то новой, неожиданной чертой -
безрассудным, отчаянным распутством.
Реакция подразделений
нравственно-идеологического порядка не заставила себя ждать. Срочно были
организованы летучие дружины на грузовиках, снабженные осветительными
приборами, ножницами и парикмахерскими машинками. Когда грузовики с
дружинниками, согласно плану облавы, неожиданно выезжали на поля и
включали все фары и лампы, тут-то и вырисовывался истинный масштаб
происходящего. Иностранцев не трогали, расправлялись только с девушками,
а так как их было слишком много, дружинникам было ни до выяснения
личности, ни до простого задержания. У пойманных любительниц ночных
приключений выстригалась часть волос, делалась такая «просека», после
которой девице оставалось только одно - постричься наголо. Сразу после
фестиваля у жителей Москвы появился особо пристальный интерес к
девушкам, носившим на голове плотно повязанный платок... Много драм
произошло в семьях, в учебных заведениях и на предприятиях, где скрыть
отсутствие волос было труднее, чем просто на улице, в метро или
троллейбусе. Еще труднее оказалось утаить появившихся через девять
месяцев малышей, часто не похожих на собственную маму ни цветом кожи, ни
разрезом глаз.
Интернациональная дружба не знала границ, и когда волна восторгов
схлынула, на песке, промокшем от девичьих слёз, шустрыми крабиками
остались многочисленные «дети фестиваля» - с противозачаточными
средствами в Стране Советов было туго.
В сводной статистической выписке, подготовленной для руководства МВД
СССР. В ней зафиксировано рождение 531 послефестивального ребёнка (всех
рас). Для пятимиллионной (тогда) Москвы - исчезающе мало.
-----------------------------
Естественно, я стремился побывать в первую очередь там, где выступали
зарубежные музыканты. На площади Пушкина был сооружен огромный помост,
на котором «днем и вечером шли концерты самых разных коллективов. Именно
там я впервые увидел английский ансамбль в стиле «скиффл», причем,
по-моему, во главе с самим Лонни Дониганом. Впечатление было довольно
странным. Вместе играли пожилые и очень молодые люди, используя наряду с
обычными акустическими гитарами различные бытовые и подручные предметы
типа бидон-контрабаса, стиральной доски, кастрюль и т. п. В советской
прессе появилась было реакция на этот жанр в виде высказываний типа:
«Вот буржуи до чего докатились, на стиральных досках играют». Но потом
все замолкло, так как корни-то у «скиффла» народные, а фольклор в СССР -
это было святое.
Самыми модными и труднодоступными на фестивале
были джазовые концерты. Вокруг них был особый ажиотаж, подогреваемый
властями, которые пытались как-то их засекретить, распространяя пропуска
среди комсомольцев-активистов. Для того чтобы «протыриться» на такие
концерты, требовалась большая сноровка.
В 1985 году Москва вновь принимала у себя участников и гостей Фестиваля
молодежи, уже двенадцатого. Фестиваль стал одной из первых громких
международных акций времен перестройки. С его помощью советские власти
надеялись изменить к лучшему мрачный образ СССР - «империи зла». На
проведение мероприятия отпустили немалые средства. Москву очистили от
неблагожелательных элементов, привели в порядок дороги и улицы. Но
гостей фестиваля старались держать подальше от москвичей: общаться с
гостями разрешалось только людям, прошедшим комсомольскую и партийную
проверку. Того единения, какое было в 1957 году во время первого
московского фестиваля, уже не получилось.