Наконечник копья. Славяне. Оригинальный

Древняя Русь. Большое массивное копье 15-16 века с острым пером с расширением у шейки. С таким копьем могли сражаться и царские стрельцы и вольные казаки в 16 веке...

Копье профессионально очищено и обработано (ржавчина не сыпется).

Среди раннесредневековых военных древностей наконечник копья — одна из наиболее частых находок. Не поэтому ли обнаруженный материал долгое время казался рядовым, « обыденным» и не привлекал внимания. Археологи и оружиеведы собирали уникумы, охотнее занимались такими «яркими» вещами, как шлемы и мечи. Э. Ленц, например, отказался от подробного анализа оружия на древках на том основании, что оно будто бы «никогда не было рыцарским». 1 Немного писали о копьях и корифеи русской археологии. Попытки классифицировать материал были слишком суммарны и не выходили обычно за пределы какого-либо одного района или области. Даже в крупных исследованиях наконечники копий 2 публиковались выборочно.

Из всей массы копий, найденных в приладожских курганах, Н. Е. Бранденбург выделил две «довольно характерные формы» наконечников — ланцетовидную и листовидную. 3 Это разделение несколько углубили А. А. Спицын 4 и В. А. Городцов. 5 Не намного продвинулось изучение интересующих нас вещей и в наши дни. В современных работах копье справедливо относят к главным наступательным средствам киевского ратника. А. В. Арциховский называет копья массовым и демократическим видом оружия. Среди разнообразных наконечников он заметил преобладание листовидных и ромбовидных типов. 6 В дальнейшем эту точку зрения поддержали другие исследователи, но ныне этим нельзя ограничиваться.

К настоящему времени скопилось значительное количество находок. Нами учтено 754 наконечника копий и 47 сулиц IX—XIII вв. 7Большинство наконечников найдено 40—70 лет тому назад. Исследователю приходится здесь, если так можно выразиться, «продираться» сквозь «лес копий» и поэтому очень трудно избежать ошибок. Обилие материала в данном случае оказалось полезным и даже совершенно необходимым для его сколько-нибудь результативной систематизации. Копье не было таким дорогим и уникальным оружием, как меч или сабля, а при отсутствии украшений индивидуальная характеристика предмета затруднительна. Поэтому при выделении типа потребовалось установить большие серии одинаковых форм, учесть ряд мелких деталей, провести перекрестные сопоставления. В истории копья встречаются примеры совпадения форм наконечников, относящихся к далеко отстоящим друг от друга историческим периодам. «Наконечники пик, которыми были вооружены крестьяне окрестностей Смелы на моей памяти в 1863 г., — писал А. Бобринский, — немногим отличаются от скифских прообразов их». 8 Однако такие совпадения редки, кроме того, всегда находится различие в деталях. В большинстве древнерусские копья обладают достаточным своеобразием, для того чтобы отнести их к той эпохе, когда они действительно бытовали. Предлагаемая ниже классификация вещей направлена, в частности, и на то, чтобы сделать копье, когда это возможно, датирующей находкой.

При выделении типов копий основное внимание обращалось на «действующую» часть — лезвие копья — с учетом, конечно, всей совокупности признаков (ширина лезвия, соотношение лезвия и втулки, наличие черешка или втулки и т. д. ). При этом некоторые типы оказались очень устойчивыми и характерными, а число типов не превышает семи (рис. 1). 9

Исследование наконечников копий из отечественных находок не могло обойтись без сравнений с вещами других стран. Полезный для этого материал содержится в ряде монографий (особенно в книгах Я. Петерсена и А. Надольского), но лишь одна из них посвящена специально копьям. Это труд датчанина М. Иллеходжа. 10 История копья им прослежена на больших пространствах и у разных европейских народов. Так, по его мнению, у в и кингов копье не занимало главного места в вооружении, уступая место топору. Показывая общность развития форм, Иллеходж, к сожалению, не остановился на их локальных особенностях, не подверг также статистической обработке вещественные памятники, поэтому преобладание и особенности тех или иных типов ему невсегда удается установить. Остается открытым вопрос о происхождении некоторых широко распространенных форм средневековых копий. В целом рассматриваемое издание не выходит за рамки подробно иллюстрированного справочника.

Исторические свидетельства начиная с VI в. показывают, что копье было в руках славянского воина главным и типичным средством борьбы. 11 Славяне в VI—VII вв. воевали снаряженные двумя-тремя копьями. Это оружие было тогда легким, метательным. Византийские полководцы даже рекомендовали славянские дротики своим пехотинцам, «не умеющим стрелять из лука или на случай, если стрел не хватит». 12 Однако археологически наконечники VI—VIII вв. (также и IX в. ) известны очень мало.

Несколько разрозненных находок происходят из нижнего горизонта Старой Ладоги, 13 одной из ладожских сопок, 14 Шепиловского городища в Тульской области 15 и южной Украины. 16 Все эти лавролистные или двушипные копья 17 оказались небольшими, легкими и действительно могли годиться не только для удара, но и для метанья.

Новый период в истории древкового оружия начинается на Руси в IX или X в. Среди форм копий этого времени есть такие, которые восходят к более раннему периоду. Типично это для мордовско-муромских могильников, где эволюция копья прослеживается в течение последней четверти I тысячелетия н. э. Однако ведущие формы копий раннекиевского государства были в большой мере новым явлением в материальной культуре страны (рис. 2).

Основная масса материала X в. сосредоточена в северо-восточной Руси в районах с чудским или смешанным русско-финским населением и происходит главным образом из курганов. Значительное количество копий XI в. оставлено русским населением, хоронившим еще по курганным языческим обрядам (рис. 3). В некоторых чудских районах (на Муромщине, в Приладожье) в это время наконечники или вовсе исчезают из погребений, или число их заметно сокращается. Отмечаются случаи, когда при раскопках сотен курганов не встречено ни о д ного копья, и, наоборот, обнаружены могильники, весьма насыщенные этим оружием (кладбища у г. Заславля Минской области, у д. Калихновщина на Гдовщине). Подобное явление (известное и для X в. ) можно объяснить наличием поселений военных людей, в силу разных обстоятельств живших в определенных местах (плодородные удобные земли, крупное феодальное поместье, пограничная или торговая застава). Большинство копий XII—XIII вв. найдены не в погребениях, а на поселениях, особенно южнорусских (рис. 4). Десятки наконечников копий — это самая массовая после стрел категория оружейных находок, обнаруженных на городищах предмонгольской поры.

Неравномерное географическое размещение вещей, часто источниковедчески случайное, зависело не только от степени распространенности самого оружия, но и от этнических, исторических и других обстоятельств. Неодинаковая насыщенность находками не мешает, однако, выявить общую тенденцию в развитии вещей.

Для эпохи безраздельного господства обряда ингумации можно определить положение копья в могиле. Наконечник обычно находился справа от скелета, у головы или ног. Человек, ушедший в загробный мир, как и в жизни, нес свое оружие в правой руке. Копья клали острием к ступне или к голове, что определяет длину древка приблизительно равной росту человека, т. е. 180—200 см. 18 В таких случаях копье выступает, по всей вероятности, как пехотное оружие, кавалерийские копья были длиннее и достигали 360 см. 19 Кстати сказать, деревянная часть копья обозначалась в домонгольское время словами древо, стружие, 20 оскепище. 21

Переходим теперь к типологическому анализу начиная с древнейших форм.

Рис. 1. Копья IX—XIII вв. Типологическая схема.

Тип I. Копье с пером ланцетовидной формы легко суживающимся у шейки и плавно переходящим во втулку. 22 На лезвии всегда различима грань, его поперечное сечение ромбическое.

Тип I. Копье с пером ланцетовидной формы

Чем севернее, тем ланцетовидных копий больше. В X в. в Юго-Восточном Приладожье они преобладают среди других форм. В русских дружинных погребениях ланцетовидные копья — один из основных типов, бытующих как на севере, так и на юге страны (Владимирские, Гнездовские, Черниговские курганы). Древнейшее копье рассматриваемого типа с дамаскировкой на лезвии и врезным «готическим» орнаментом на тулье обнаружено в Гнездове (42) и относится, самое позднее, к 900 гг. (рис. 15, 1).

Гнездовo. Копьё I типа с дамаскировкой на лезвии и врезным «готическим» орнаментом на тулье(рис. 15,1)

Во всей Европе таких наконечников зарегистрировано 12 экз., датируются они второй половиной VIII—IX в. и в Скандинавию, Англию и Россию были привезены, вероятно, из рейнских мастерских. 23 Среди наших находок имеются еще 3 копья X—XI вв. с врезным орнаментом на тулье, но уже без дамаскировки ( рис. 15, 2), что также считается признаком западноевропейских мастерских IX—X вв. (иногда и более раннего времени). 24 В целом же на Руси, как и в остальной Европе, в X в. господствовали неукрашенные наконечники, видимо, местной работы.

Вихмес (рис.15, 2)

Позднейшие ланцетовидные наконечники найдены в ленинградских и белорусских курганах и относятся примерно к первой половине XI в. Таким образом, общая датировка этих вещей 900—1050 гг., что соответствует хронологии польских, эстонских и литовских аналогий. 25

История ланцетовидного копья связана с Европой. Очень много их в Средней и особенно в Северной Европе. Эти копья восходят там к VII—VIII вв., при этом полагают, что они франкского происхождения. 26 В Скандинавии,например, ланцетовидные наконечники появились в конце меровингского времени и у викингов представляли основной тип боевого копья. 27

Не исключено, что и русские копья этого типа восходят к западным или северным образцам VIII—IX вв., о их местном происхождении пока ничего сказать нельзя. Прототипы ланцетовидного копья — наконечники лавролистной формы, как было замечено выше, найдены в европейской части СССР, где они связываются со славянской, а также финской культурами. Однако связь лавролистных копий VII—VIII вв. с более поздними ланцетовидными на нашей почве не вполне очевидна.

К 1000 г. развитие ланцетовидного копья приводит к уменьшению длины его пера, последнее теряет свои плавные правильные очертания и заостряется к концу; втулка расширяется и увеличивается в длину. Очевидно, все эти изменения связаны с участившимся использованием металлических доспехов, вызвавшим заострение наконечника и более надежное его скрепление с древком. Эта поздняя разновидность ланцетовидного копья встречена также в Финляндии и Норвегии, где связывается с концом времени викингов, 28 что не противоречит датировке русского материала.

Тип II. Копье с пером ромбической формы. На лезвии видна грань 29.

Все образцы этого типа встречены в средней полосе, главным образом среди муромо-мордовских древностей IX—XI вв. 30 Некоторые из этих наконечников по типологическим признакам сближаются с ланцетовидными и представляют для X — начала XI в., по-видимому, ответвление последних. В целом ромбовидные копья для славянского оружия не характерны. Для X в. эта форма была архаичной, пережиточной. Всюду в Европе ромбовидные наконечники в своей массе относятся главным образом к VI—VIII вв. 31 Только по недоразумению ромбические копья попали в типично древнерусские. Эта ошибка вызвана рядом причин и, между прочим, одной неверной датой. Среди тысяч новгородских курганов в раскопках Л. К. Ивановского однажды вскрыто трупосожжение у погоста Доложское (курган № 45, раскопки 1891 г. ), содержавшее копье с плоским ромбическим листом, конический умбон и трехзвенные удила. 32 Копье этого комплекса ныне издано трижды и в конце концов стало иллюстрировать древнерусские наконечники. 33 В действительности вещи доложского погребения относятся, вероятно, еще к римскому периоду 34 и представляют на севере России большую редкость для своего времени. Доказательством существования ромбовидных лезвий послужило также изображение копий на миниатюрах Радзивиловской летописи. Приходится признать, что в данном случае мы имеем дело лишь с условным значком, которым художник обозначал наконечник копья.

Тип III . Копье с относительно широким пером удлиненно-треугольной формы. 35 Плечики ясно выражены, иногда низко опущены, иногда несколько приподняты. Втулка, как правило, массивна и расширяется книзу. Поперечное сечение лезвия ромбическое, реже заостренно-овальное. У большинства на лезвии заметна грань. В этот тип включен ряд разновидностей, которые будут рассмотрены ниже. 36 Копья этой группы одни из самых популярных и найдены повсеместно. Распространенность копий удлиненно-треугольной формы в средневековой Европе настолько велика (и именно для VIII—XI вв. ), что трудно связать их происхождение с каким-либо одним районом. Отметим, например, что найденные у нас длинные, стройные наконечники с тонким переходом от лезвия к шейке и поперечными линиями на тулье (78, 80 и 333) соответствуют норвежскому типу F по Я. Петерсену, а короткие и более приземистые не отличаются от норвежского типа G (также по Я. Петерсену).37 Сходство здесь не только формальное, но и хронологическое (частично для типа F и полное для типа G). В дальнейшем было бы бесцельным перечислять множество приблизительных аналогий типа как в отечественном, так и в зарубежном археологическом материале. Здесь, однако, заслуживает доверия мнение Я. Айснера о том, что копья с широким треугольным листом и относительно короткой тульей издревле славянские.38 Например, в Болгарии такие наконечники в IX—X вв. преобладают. Очень возможно, удлиненно-треугольные копья на Руси связаны с западно-или, лучше сказать, с общеславянскими прототипами. Местное изготовление на Руси копий этой формы не подлежит сомнению.

Удлиненно-треугольные наконечники ветречаются в курганах дружинников, но там они почти нигде не преобладают среди других форм. Зато эти образцы типичны для многочисленных деревенских курганов центральной и северной Руси XI в. Объяснимо это тем, что копья удлиненно-треугольной формы, по-видимому, служили и охотничьим, и боевым оружием. Они имели широкое крупное лезвие и поэтому были эффективным оружием охоты, так как наносили зверю большую и опасную рану. Везде, где сталкиваешься с древними охотниками и звероловами, их часто узнаешь именно по этим копьям. В ХП-ХШ вв., когда учащаются войны, распространенность и значение копий удлиненно-треугольной формы значительно снижаются.39

В ранней группе наконечников типа III несколько экземпляров снабжены пером пламевидным по своему очертанию (80, 86—89, 152, 333). Пламевидность лезвия в ряде случаев объясняется его неоднократной заточкой. Лезвие, изготовленное из железных и стальных полос, при заточке сильно стиралось, чего нельзя приметить на цельностальных копьях более поздней поры.40

Две русские находки имеют на тулье орнаментальную серебряную насечку, что, возможно, указывает на их западное или северозападное происхождение. Один из наконечников (Волковыск, 332) по своему орнаменту (узор из ленточного плетения и ромбов) очень близок копьям X в. Польши, о. Готланд и Швеции, 41 другой (Бондари, 340) — с орнаментом в стиле рунических камней42 имеет много прибалтийских аналогий XI в. и, вероятно, готландского производства.

Сказанное о копьях типа III в основном относится и к их разновидности (тип IIIА), представленной с IX в. (возможно, и раньше). Древнейшие наконечники этой разновидности отличаются от вышеописанных более коротким лезвием с сильно скошенными плечиками и особыми пропорциями тульи и пера (отношение длины лезвия и тульи 1: 1; рис. 18, 4). 43

рис. 18, 4

В целом эта форма наконечников менее совершенная и менее выработанная, чем у образцов типа III (меньшая длина режущего края, резкое расширение пера от оконечности к основанию). Подавляющее большинство копий X в. типа IIIА локализуется в восточных районах (Подболотье, Максимовка, Сарское городище, район Переяславского озера). Находки этих наконечников в Залесской, Смоленской и Муромской землях можно связать с чудским населением. Действительно, в муромских и мерянских могильниках IX — начала XI в. наконечники данной формы господствуют и только в редких случаях обнаруживаются в русских погребениях и поселениях (Гнездово, Старая Рязань, Хотомель, Екимауцы). Образцы такого рода встречаются также в Лядинском, Томниковском и некоторых прибалтийских могильниках (реже на городищах). 44Имеются экземпляры, относящиеся к VIII—IX вв.45

Копья типа IIIА, существовавшие в XI— XIII вв., отличны от своих чудских предшественников IX—X вв. Сохранилась только скошенность плечиков, размеры и весь облик стали иными. 46Скошенность боковых частей лезвия в его нижней части у экземпляров типа III А в XI столетии уже не обозначала невыработанность формы. Наличие скошенных плечиков позволила удлинить лезвие наконечников без увеличения их веса (рис. 19, 5—7, 10; 22, 5—7). Копья рассматриваемого вида появились в XI в., по-видимому, в результате переработки традиционного копья продолговато-треугольной формы с целью несколько удлинить его пропорции и вынести вперед центр тяжести лезвия.

Среди отечественных находок оказались наконечники типа IIIА стройной и изящной формы с плавным переходом от пера ко втулке (265, 267, 280, 291, 312, 329, 341) и иногда небольшим утолщением на шейке. Такие образцы широко известны в Европе под наименованием типа М по Я. Петерсену (в Англии47, Дании48, Норвегии 49, Швеции, Финляндии 50, юго-восточной51 и южной Прибалтике52, также в северном Поволжье53 ). Единообразие этих копий настолько велико, что наводит на мысль о существовании в XI в. стандартной серии этих вещей, выпущенных немногими производящими центрами, и об умелом подражании во многих странах изделиям лучших мастерских.

Возможно, что из какой-то балтийской мастерской происходит одно из новгородских копий XIII или XIV в. (401) с узорной стальной накладкой по краю лезвия. Несколько аналогичных образцов с декоративно оформленной стальной наваркой лезвий известны в Финляндии и Прибалтике54. Листовидные копья с сильно скошенными плечиками встречаются и позже XIII в.55

Таким образом, развитие лезвий типа IIIА не прекратилось после монгольского нашествия. Прогрессирующая скошенность нижнего края лезвия приведет к появлению уже в X в. узколистных, почти пиковидных наконечников — тип IIIБ (рис. 17, 9). 56

рис. 17, 9

В X—XI вв. таких образцов еще немного, но в последующие 150 лет они повсеместно начитают вытеснять удлиненно-треугольные копья других форм (т. е. типы III и IIIА). С течением времени эти наконечники сужаются и удлиняются.

Копья типа IIIБ находятся в феодальных замках, жилищах знати, погребениях воинов, что позволяет отнести их скорее к боевому, нежели промысловому оружию. Не оконченная обработкой заготовка копья из Смоленска (408) устанавливает существование местного производства.

Итак, рассмотрение копий удлиненно-треугольной формы обнаруживает существование трех групп, из которых в XII—XIII вв. выдвигаются узкие длинные наконечники (тип IIIБ). Эволюция листовидного копья ко все более узкому, длинному, пиковидному стержню в век широкого распространения кольчатой и пластинчатой брони вполне закономерна.

Тип IV. Копье с пером продолговато-яйцевидной формы, скругленными плечиками, переходящими в невысокую тулью57. Лезвие уплощено, грань или отсутствует, или едва заметна. Большая часть каталогизированных копий типа IV уверенно относится нами к XI в. (возможно, с выходом в XII в. ). В более раннее время эти наконечники отсутствуют. Основные находки выявлены в северной Руси, что кажется не случайным.

Копья продолговато-яйцевидной формы периодически известны в эпоху бронзы58, в период великого переселения народов и в поздне-меровингское время. 59 Довольно интенсивное распространение этих наконечников обнаруживается для первой половины XI в. в странах Восточной Прибалтики 60. В Западной Европе такие образцы долгое время были неизвестны 61 и появляются лишь около 1100 г.62 Русские находки раздвигают известную ранее зону бытования продолговато-яйцевидных копий далеко на восток. Появление подобных наконечников в Новгородской земле, по-видимому, стоит в связи с эстонскими, латвийскими и другими прибалтийскими образцами. В подтверждение можно сослаться на одно из гдовских копий, орнаментированное на тулье в стиле рунических камней (351; рис. 47, 4). Второе орнаментированное в том же стиле копье (Вишенки, 354)63 скорее всего также восточноприбалтийского, точнее готландского происхождения. Таким образом, можно полагать, что копья яйцевидной формы занесены на Русь откуда-то с северо-запада и вскоре, вероятно, начали производиться на месте.

В XII в. появляются копья с пером лавролистной формы (тип IVА). Криволинейный изгиб края лезвия отличается большой плавностью и симметрией 64. Возникновение этих наконечников с плавно заостренным пером и усилением в месте соединения пера и тульи свидетельствует об увеличении прочности и ударной мощи колющего оружия. Действительно, в этот период выделяются необычайно массивные и крупные наконечники, их название — рогатины 65 (табл. 23, 5, б). Среди древнерусских копий нет более тяжелых (вес их около 700—1000 г, вес обычного копья 200—400 г), мощных и широких наконечников, чем рогатины. Форма и размеры домонгольских рогатин удивительным образом совпали с одноименными образцами XV— XVII вв. 66(ср. известную рогатину князя Бориса Александровича Тверского), что позволило опознать и выделить их среди археологического материала. Видимо, развитие рогатины в средневековой Руси, начиная с домонгольского периода, имело устойчивые традиции.67

Рогатины наряду с сулицами — это единственный специализированный род копья, о котором имеются сообщения источников. Впервые в летописи рогатина отмечена под 1149 г., что в общем подтверждается и археологически. В древнейшем упоминании рогатина — оружие боевое, но служила она и для охоты. Так, в 1255 г. Даниил Галицкий, охотясь на вепрей, «сам же уби их рогатиною три».68 Рогатина предназначена для охоты на крупного зверя, так как рассчитана на нанесение широкой и глубокой раны. На изображениях XVI в. охотник всаживает рогатину в зверя сразу двумя руками. 69Это не случайно. При ударе рогатина могла выдержать без поломки большое напряжение. Рогатиной, конечно, можно было пробить самый мощный доспех, но пользоваться ею в бою, особенно в конной схватке, вследствие ее тяжести, вероятно, было неудобно.

Рогатина, по-видимому, русское изобретение, ничего подобного в других странах нам пока неизвестно. Интересно, что в польском языке слово «рогатина» заимствовано из русского.70

Тип V. Копье с пером в виде четырехгранного стержня и воронковидной тульей. Поперечное сечение лезвия ромбовидное или квадратное, реже в виде равноконечного креста (для X — начала XI в. ). Это самые узкие древнерусские копья, их можно назвать пиками.71

Историю пики в России обычно начинают с XVI в. 72 Полагали, что в более раннюю пору копья с жаловидным острием встречаются гораздо реже и связываются с культурами финских и сибирских народностей. 73В действительности пики появились на Руси на 6 веков раньше их общепризнанной даты. В этой связи несколько слов о их происхождении. Пики впервые появляются в Средней и Восточной Европе, когда гунны дали толчок великому переселению народов. 74 Древнейшие пики, относящиеся к VIII—IX вв., найдены у нас на Харьковщине 75, в области среднего Дона 76 и на северном Кавказе.77 В Поволжье и Прикамье они датируются более ранним временем 78, у чудских племен этого района они употреблялись еще и в IX—XI вв.79Вначале ПИКИ были типичным оружием азиатского воина-кочевника, но затем восприняты в некоторых европейских странах (Болгария 80, Венгрия 81 ), соседивших и соприкасавшихся со степью. Очевидно, что и на Руси пики были заимствованы из областей степного Юго-Востока. На это указывает само размещение находок. В русских городах X в., выдвинутых далеко на юг, в составе колющего оружия пики преобладали (Белая Вежа82, Екимауцы). Для X в. нет при чин считать пики специфическим «номадским» оружием; они распространены от Приладожья до Молдавии. Особенно популярны были маневренные и легкие пики на юге Руси в борьбе с легкоконными кочевниками, но представлены они и на севере, например в Новгородской и Залесской землях (с XI в. ).

Для X—XI вв. пика была основной формой узколезвийного копья, а по степени распространенности стояла на одном из первых мест после продолговато-треугольных копий. В XII— XIII вв. уже ни один тип копья не имел столь явного преобладания, какое получили пики. В этот период они составляют половину всех находок. Для установления места изготовления таких изделий имеет значение находка на Княжой Горе заготовки пики (510). Ее лезвие отковано и вытянуто, но не обработано и надлежащим образом не заострено. В предмонгольское время пика приобретает такую совершенную форму, которая уже не изменится до конца средневековья. Лезвие сужается (до 1 см), втулка несколько расширяется книзу (до 3. 5 см), шейка, хотя и редко, подчерки вается круговым утолщением. Последняя деталь — зародыш «яблочка», типичного для копий, — появляется с XIV в. Все эти изменения в целом делают пику предельно узкой и легкой.

Изумляет абсолютное сходство домонгольских пик с образцами XVII в.83 Очевидно, одна и та же форма была порождена одинаковыми условиями борьбы — усилением доспеха и активизацией конных стычек. Пика использовалась в качестве боевого оружия, рассчитанного главным образом на эффективное пробивание металлического доспеха. Назначение узких граненых пик точно определил один андалузский автор второй половины XIV в.: «Часто его (копья, — А. К. ) наконечник квадратен в сечении, легок и тонок, чтобы протыкать доспехи и другие инструменты защиты». 84 В Уставе XVII в. «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», между прочим, сказано, что «четверогранные (копья, — А. К. ) против конных добры».85 Пики всегда были в первую очередь кавалерийским оружием, и их распространение связано с выдвижением конницы. В XII в. конные отряды, вероятно, вооружались исключительно пиками. Действительно, все южнокиевские курганы XII—XIII вв., принадлежавшие черным клобукам, почти во всех случаях, когда обнаруживалось погребение всадника с копьем, содержали только пики. Можно предположить, что впервые в истории древнерусского оружия приблизительно в XII в. бронебойные пики выделяются как специально кавалерийские копья. В Западной Европе разделение копий на кавалерийские с более длинным древком и пехотные также происходит в XII в. 86

В Западную Европу пики проникают едва ли раньше XII—XIII вв.87 В Скандинавии и в Финляндии в эпоху викингов они очень редки. Из зарубежных аналогий нам известны английские узкие граненые копья, приблизительно современные русским находкам XII—XIII вв.88 Таким образом, в X—XI вв. Русь была одной из немногих европейских стран, использовавших копья этого типа.

Тип VI. Копье с пером вытянуто-треугольной формы и черешком вместо втулки. Форма лезвия не отличается от обычных листовидных копий типа III (реже типа IV).89 Черешковые копья встречены в несомненных комплексах X—XI вв. и почти все происходят из районов, где размещались чудские племена (Юго-Восточное Приладожье, западная часть Ленинградской области, Суздальское Ополье, Муромщина). Очень распространены были листовидные черешковые копья в Восточной Прибалтике: в Эстонии, Латвии, Финляндии, на о. Готланд. Наконечники этого типа появляются около 500 г основная масса относится к VIII—IX вв.,90местами доживают о