Российская Империя. Офицерское оружие в очень хорошем коллекционном состоянии. Домашнего хранения. На клинке имеется памятная надпись : " Боевой талисман на добрую память ротному командиру отъ н\ч 1915 г." Отличное коллекционное состояние.  На обухе клинка имеется надпись изготовителя: "ЗЛАТОУСТОВСКАЯ ОРУЖЕЙНАЯ ФАБРИКА". Рукоять из черного эбонита. Втулка рукояти украшена вензелем императора Николая Второго. Все металлические детали эфеса изготовлены из латуни и  имеют следы золочения. На крестовине рукояти клеймо завода "Слава". 

К сабли прилагается заключение аттестованного  эксперта Минкульта с ее описанием и фотографиями.

Эта коллекционная русская шашка образца 1881 года украсит Вашу коллекцию военного антиквариата и станет великолепным памятным подарком !

ЗЛАТОУСТОВСКАЯ ОРУЖЕЙНАЯ ФАБРИКА. Историческая справка: 

Златоустовская оружейная фабрика — предприятие по выпуску холодного оружия для нужд русской армии и флота. Открылась в декабре 1815 г. Первоначально на берегу р. Ай было построено несколько деревянных зданий, где разместились основные отделения фабрики. Строительство капитального каменного здания оружейной фабрики завершено в 1839 г. Оно строилось по проекту главного архитектора Уральского горного правления И. И. Свиязева под наблюдением архитектора Златоустовских заводов Ф. А. Тележникова. 
Для налаживания производства холодного оружия из Германии были приглашены немецкие мастера-оружейники. Впоследствии все производство велось собственными силами. Фабрика имела семь отделений (стальное, клинковое, ножневое, эфесное, украшенного оружия и т. д.), каждое из которых делилось на несколько цехов.

Оружейная фабрика являлась самостоятельным предприятием и формально не входила в состав Златоустовского казенного завода. 
Как правило, ее директором являлся горный начальник Златоустовских заводов. Оружейная фабрика выпускала самые различные виды боевого, фехтовального и охотничьего оружия: сабли, палаши, шашки, шпаги, тесаки, кинжалы, кортики, пики, эспадроны и ножи. С 1839 г. по 1860 г. производились здесь и кирасы. К началу XX в. выпуск холодного оружия был доведен до 42 тыс. единиц в год. Златоустовское холодное оружие обладало высокими боевыми качествами и было известно не только в России, но и за ее пределами. Оно экспонировалось на многих Всемирных выставках и неоднократно удостаивалось самых высоких наград. Златоустовская оружейная фабрика входила в число лучших промышленных предприятий в России по организации производства. После 1917 г. Оружейная фабрика стала одним из цехов Златоустовского механического завода (ныне АО “Булат»). Последняя массовая партия холодного оружия на бывшей оружейной фабрике изготовлена в 1945 г. к Параду Победы.

Рождение казачьей шашки 

 

В среде оружиеведов главенствует мнение о том, что шашка у казаков в русской армии впервые появилась лишь в 30-е гг. XIX в. и была позаимствована у горцев в ходе Кавказской войны как эффективное холодное оружие, показавшее свои преимущества перед саблей. Однако наш автор доказывает, что казаки начали пользоваться шашками задолго до этого времени. Как правило, в качестве доказательства того, что шашка в русской армии появилась лишь в XIX в., упоминается шашка нижегородских драгун обр. 1834 г. и шашки, которые принято называть шашками обр. 1838 г. Однако, по моему мнению, эта теория - ошибочна. В ходе тщательного изучения истории шашки мне удалось установить, что это оружие широко использовалось казаками ещё в начале XVIII столетия. 

 

Рассмотрим подробнее случаи упоминания шашки у казаков ранее XIX в. Наличие шашек у гребенских казаков в XVIII в. подтверждено историческим документом из Российского Государственного Архива Древних Актов (РГАДА) - это «Описание гребенских казаков» из так называемых «портфелей Миллера» - коллекции исторических материалов, собранной академиком Г.Ф. Миллером (1705 - 1783), одним из крупнейших историков XVIII в. Описывая домашний быт казаков, автор пишет: «...пищали с подсошками, сабли, шашки ... в тех сенях по стенам развешивают». Отметим, что автором «Описания» шашки упомянуты наряду с саблями, что исключает возможность ошибки в описании или названии увиденного им оружия. 

 

В рассказе гребенского казака Демушкина - участника похода в Хиву в 1717 г., приведённом в книге военного историка К.К. Абазы «Казаки, донцы, уральцы, терцы» мы встречаем упоминание шашек у казаков в самом начале XVIII в.: «До Амударьи киргизы и туркмены сделали на нас два больших нападения, да и мы их оба раза, как мякину, по степи развеяли. Яицкие казаки даже дивовались, как мы супротив их длинных киргизских пик в шашки ходили». В собрании Московского Кремля есть одна из самых ранних известных шашек - это шашка императора Петра III (1728-1762). Она интересна тем, что имеет очень простой прибор: рукоять из рога, ножны, обтянутые тёмно-красной кожей и две металлические обоймицы. Отличительная особенность ножен - устье имеет продолжение в виде кожаной манжеты. Очевидно, что функциональное предназначение этого элемента - защита клинка и рукояти, возможно, от попадания влаги. Можно предположить, что император мог себе позволить иметь украшенную шашку, однако мы находим среди его оружия шашку именно в таком виде, без украшения серебром и иными материалами, характерными для экземпляров, изготовленных кавказскими мастерами. 

 

Известен провенанс этого предмета. Шашка входила в собрание оружия Великого князя Петра Фёдоровича (с 1762 г. императора Петра III) и хранилась в Ораниенбаумском дворце. Клинок шашки имеет два широких дола и надписи, характерные для европейских клинков XVII-XVIII вв. «ANNO 1663 SOLINGEN». Однозначно судить о том, имеет ли дата «1663 год» на клинке отношение к времени изготовления клинка, нельзя. По внешнему виду рукояти можно предположить, что изначально клинок был изготовлен для сабли, и позже на него была смонтирована рукоять шашки. Хорошо видно, что щёчки рукояти заходят на полосу клинка, в то время, как хвостовик находится в центре и не является продолжением обуха. 

 

Значительный интерес для нашего исследования представляет «История или повествование о донских казаках (отколь и когда они начало своё имеют, и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какие их были дела и чем прославились и проч.)», собранная и составленная из многих достоверных российских и иностранных историй, летописей, дворцовых записок и из журнала Петра Великого, через труды инженер-генерал-майора и кавалера Александра Ригельмана, 1778 г. Генерал Ригельман обучался в шляхетском кадетском инженерном корпусе, долго жил в Малороссии, снимая карты и составляя планы малороссийских городов, позже занимался исправлением и постройкой крепостей по северо-восточной линии, по днепровской линии и в других местах. Отметим, что в предисловии отмечено: «История» напечатана с подлинника, доставленного сыном Александра Ригельмана Аркадием Александровичем, и что рисунки сняты со всей тщательностью с рисунков, составленных самим автором. В разделе «О природе и одежде их» мы встречаем следующее: «Оружия их: ружья, пистолеты, копья, шашки и сабли». Это свидетельство является для нас очень важным не только потому, что это упоминание шашки в XVIII в., но и потому, что, также как и в «Описании Гребенских Казаков» в одном предложении, наряду с шашками, упомянуты и сабли. Из чего можно сделать вывод, что генерал-майору Ригельману шашка была известна, как отличный от сабли вид оружия, бытовавший у казаков. 

 

На гравюрах Ригельмана с изображениями казачьих старшин мы видим шашки, с утопленными в раструб рукоятями, висящие лезвием вниз, то есть «по-сабельному». На рукоятях шашек хорошо видны элементы орнамента, который не встречается нам на известных образцах шашек XIX в. Также на головках рукоятей присутствует центральный орнамент, характерный для шашек этого типа. 

 

В коллекции автора статьи есть шашка, соответствующая изображённым на рисунках Ригельмана. Образец имеет клинок европейской рапиры, рукоять без выраженного выступа в нижней части после черена, шов на коже ножен безошибочно говорит о сабельном подвесе шашки. Рукоять имеет все признаки, присущие оружию, которое мы видим на рисунках в книге Ригельмана. Рукоять шашки изготовлена из дерева, украшена гвоздями с латунными шляпками круглой формы, в центральной части головки находится эмалевый элемент в виде цветка. Представленная шашка, однозначно, является оружием казачьего офицера с лёгким «парадным» клинком. При этом необходимо отметить, что в приборе этой шашки отсутствует такой характерный для шашек, изготовленных мастерами кавказского происхождения, материал как серебро. Галун на ножнах не похож на галуны известных шашек Кавказского Линейного Казачьего войска первой половины XIX в. Также на ножнах присутствует характерная нить, которая не встречается на других типах шашек. 

 

Возвращаясь к историческим фактам, нужно упомянуть, что в апреле 1775 г. императрица Екатерина II повелела образовать две конвойные казачьи команды - Чугуевскую и Донскую. Согласно «Полному собранию законов Российской империи» год спустя команды получили особое обмундирование и чёткие штаты, по которым донцов должно было быть 77 человек (1 полковник, 4 есаула, 65 казаков, 7 денщиков), а чугуевцев - 74 человека (1 поручик, 1 прапорщик, 1 вахмистр, 1 квартирмейстер, 3 капрала, 65 казаков, 1 «малолеток» и 1 кузнец). Важным и интересным для нас может считаться тот факт, что среди описания обмундирования и вооружения, 7 мая 1776 г. положенного состоявшей при Высочайшем дворе Донской Конвойной Казачьей команде, мы встречаем следующее: «вместо сабли, шашка, на узком ремне, из чёрной кожи». В таблице «О аммуничных и прочих вещах» к закону № 14.467 1776 г. мы видим, что Донской Конвойной Казачьей команде по штату полагалось 65 шашек, стоимостью 1 руб. 35 1/2 коп. каждая. Также любопытно то, что срок использования шашек в Конвойной Команде составлял 20 лет. 

 

В биографии будущего командира Казачьего Лейб-Гвардии полка донского офицера Денисова Фёдора Петровича, изложенной в «История Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка 1775-1813-1875-1913», мы встречаем упоминание шашки, которой пользовался русский офицер при захвате трофейной сабли турецкого военачальника Черкес-паши в 1774 г.: «... Денисов выхватил шашку и погнался за пашою. У паши тоже был хороший конь, безжалостно погоняя его своей саблей Черкес-паша спасался от Денисова. Вдруг сабля выскользнула из рук паши; Денисов, видя, что ему пашу всё равно не догнать, остановился, а саблю Черкес-паши поднял и хранил как трофей». 

 

Отметим, что в описании Гребенских казаков из «портфелей» Миллера, в работе о донских казаках Ригельмана, и в документах о Донской Конвойной Казачьей команды мы не встречаем каких-либо уточнений или пояснений, которые могли бы указывать на то, что шашка на тот момент считалась новым или недавно заимствованным оружием. Напротив, мы видим употребление слова «шашка» наравне с другими видами вооружения. По моему мнению, это однозначно свидетельствует о том, что в XVIII в. шашка была хорошо известна, как длинноклинковое холодное оружие, бытовавшее у казаков. Не менее интересными для нашего исследования могут служить упоминания шашки в книге Н. Дубровина «Пугачёв и его сообщники. Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II, 1773-1774 гг.», связанные с донским казаком Емельяном Пугачёвым (1742-1775), выдававшим себя за императора Петра III: «... вооружась каждый шашками, копьями и винтовками», «последний принял шашку, большой нож и патронницу...». При этом, наряду со словом «шашка», в тексте упоминается слово «сабля», что свидетельствует о том, что человек, использовавший эти термины для описания известных событий, знал оба вида холодного оружия: «...встретили наступавших рычагами, копьями и саблями», «вооружение его состояло из сабли и двух пистолетов». Можно предположить, что к периоду восстания Пугачёва, шашка у казаков была хорошо известна и широко применялась. 

 

В одной из песен донских казаков XVIII в., описывающей события Семилетней войны (1756-1763), мы встречаем слова: «Наточу ж я шашку острую, перерублю ж я шею толстую». Во 2-й половине 1770-х на тульском заводе официально производятся шашки для «казацкой команды». Сведения об этом присутствуют в сохранившихся документах российского военного ведомства. В продолжение темы хотелось бы обратить внимание читателя на несколько любопытных фактов, относительно шашки. В современном оружиеведении бытует устойчивая версия о том, что слово «шашка» произошло от адыгского «сэшхуэ» - длинный нож. Попробуем внимательно исследовать данное утверждение и сделать выводы о том, насколько оно верное. 

 

В книге «Оружие народов Кавказа» известного исследователя кавказского оружия Аствацатурян Э.Г. упоминается «самая ранняя известная нам черкесская шашка» из Государственного исторического музея (15350 ГИМ) с датировкой 1713 г. Фото этой шашки также приведено в книге Фролова Б.Е. «Холодное Оружие Кубанских Казаков». Рассмотрим внимательно этот предмет. Перед нами кавказская шашка с малоизогнутым однодольным клинком, с роговой рукоятью классической формы на двух заклёпках. Клинок шашки имеет вид, характерный для клинка шашки Российской императорской армии обр. 1881 г. Отметим, что за образец для клинков шашек обр. 1881 г. были взяты английские клинки похожей формы. Даже если предположить, что на исследуемой шашке стоит клинок не шашки обр. 1881 г., а английской сабли, то всё равно нет возможности говорить о 1713 г., как о годе производства клинка, так как английские клинки такой формы производились в третьей четверти XIX в. Рукоять шашки также имеет схожесть с известными предметами второй половины XIX в., датировка которых не вызывает каких-либо сомнений. 

 

Можно сделать вывод, что шашка, именуемая «самой ранней известной черкесской», не имеет признаков, характерных для начала XVIII в. и указывающих на её черкесское происхождение. Другие шашки, атрибутируемые как «черкесские» XVIII в., нам неизвестны. Говоря о первом упоминании слова «шашка» в письменных источниках, Э.Г. Аствацатурян приводит слова итальянского путешественника Джованни де Лукки «они ловко действуют шашками», описывавшего черкесов. К сожалению, эта цитата получила широкое распространение в литературе и публицистике и стала очень веским доводом в пользу «адыгской» версии происхождения слова «шашка» и свидетельством использования шашек черкесами в XVII в. В действительности, эта цитата не соответствует оригинальному тексту книги, в которой были опубликованы записки Джованни де Лукки. В нём было использовано слово cimeterre, которое переводится как «ятаган», или «кривая сабля». Слова «шашка» или любого другого, созвучного ему, в записках итальянца нет. 

 

В XVIII в. черкесы вообще едва ли могли широко использовать шашки, так как основой адыгского комплекта защитного вооружения до самого начала XIX в. была кольчуга, против которой шашка практически бесполезна. У казачества же в то время подобные доспехи уже отсутствовали и они нуждались именно в лёгком кавалерийском оружии, удобном в использовании. Очевидно, что ни о каком упоминании в 1625 г. слова «шашка», применительно к оружию черкесов, говорить нельзя. Вообще, слово «сэшхуэ» мы встречаем в первом Русско-Адыгском словаре Л.Я. Люлье, изданном лишь в 1846 г. Это слово не что иное, как перевод русского слова «сабля». То есть, словом «сэшхуэ» адыги обозначали не только шашку, но и саблю, а возможно, и любое другое длинноклинковое оружие, такое, как меч или палаш. Отметим, что у ближайших соседей адыгов, чеченцев и осетин слово «шашка» вообще неизвестно. В чеченском языке для обозначения сабли и другого длинноклинкового оружия используется слово «тур», а в осетинском - «жхсаргард». Отметим, что северная часть территории современной Чечни была вассалом кабардинских князей, а осетины с кабардинцами имели тесные культурные и даже родственные связи. 

 

Как пример появления новых слов в языке, рассмотрим употребление слов в чеченском языке для обозначения национальности «русский» или «русские». В современном разговорном чеченском языке общеупотребительным словом для обозначения русского человека считается «гIазки». В литературном языке есть слово «оЬрси». В обиходном языке встречается слово «муЬжги». По моему мнению, первое слово - это производное от русского слова «казаки», второе - от общеизвестного тюркского слова «урус», третье - от слова «мужики». Мне доводилось беседовать с чеченскими старейшинами, которые объясняли наличие в чеченском языке этих трёх слов следующим образом - по воспоминаниям их предков, живших в начале ХХ в., русское общество воспринималось чеченцами не как один народ, а как три разных группы: «гIазки» - это казаки, жившие по соседству в станицах, носившие похожую на чеченскую одежду и оружие; «оЬрси» - это чиновники, которых чеченцы видели в Грозном или Владикавказе, и «мЬужги» - это русские крестьяне, которых перевозили из центральных и малороссийских губерний. И вот спустя 100 лет, в наше время, общеупотребительным и обиходным словом для обозначения слова «русские» стало «гIазки». 

 

На этом примере хорошо видно, как слова попадают в язык, затем становятся обиходными и, наконец, меняют своё первоначальное значение. Однако слова «сэшхуэ» или похожего на него, мы не встречаем у кавказских народов, живущих по соседству с адыгами. Общепринятая версия о том, что слово «шашка» в русском языке - это производное от адыгского слова «сэшхуэ» - несостоятельна и более того абсурдна. На данный момент нет абсолютно никаких доводов в её пользу. Напротив, появляется всё больше информации, противоречащей этой версии. Сомнительным кажется и утверждение о происхождении шашки в ходе стремительной эволюции от ножа в то время, когда уже повсеместно использовались сабли, которые были хорошо известны и казакам, и черкесам. Для нас интересен тот факт, что в литературе встречаются упоминания слова «шашка», связанные с южнорусскими казаками XVI в. К сожалению, автору не удалось установить, соответствовало ли значение этого слова известному типу холодного оружия, однако именно в казачьей среде встречаются, например, деятели с фамилией Шашка. 

 

В книге историка Костомарова Н.И. «Южная Русь в конце XVI в.» мы встречаем упоминания об атамане Шашке: «...казаки в отмщение послали атамана Шашку с трёхтысячным отрядом... Шашка прибыл в Хвастов и отправил триста молодцов в передней стороже узнать о силе неприятеля, вошедшего в казацкую Украину». Таким образом, можно смело говорить о том, что шашка появилась в русских казачьих частях не в 30-е гг. XIX в., а, как минимум, на 100 лет раньше. 

 

Сергей Талантов.